Monochrome Factor | Монохромный Фактор

а.............. моя детская психика, нееееееееет!!!
черт, а мой друг еще говорил что это клевое аниме

Так, фанфиков ещё нету, а флуд уже есть )
Аниме хорошее, за весь сезон только 2 поцелуя, и то какие-то вынужденые. Но пишут по ним ой-ой-ой как "хорошо" для меня и "прискорбно" для нелюбителей.

Название: Монохром
Фендом: Monochrome Factor
Автор: Тойре
Пейринг: Рюуко/Широгане
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ангст, флафф, эээ… летопись )))
Статус: в процессе
Отказ от прав: прав нет, зато размышлений о героях не отнять никому
От автора: Сама изумляюсь, до чего доразмышлялась… Самое что ни наесть Аушное АУ по мотивам аниме - из манги учтено лишь несколько фактов, и те понаслышке )). Ну, и ООС, наверное, куда ж без него…

Новая пара Королей родилась в самом конце войны. Войны, грозившей опрокинуть пустующие престолы и отправить в небытие правящие династии. Но не получилось – малыши появились вовремя. Война лишь измотала оба Королевства, заставив и Син, и Рей потерять половину своей аристократии. Собственно, само рождение Наследников положило конец бойне. Стабильность накрыла содрогающееся в ярости крошево вражды и мести, как некий плащ, и отняла у обессилевших от грызни сторон силы и желание драться, уничтожила сам смысл противостояния, едва мальчики появились.
Наступил период затишья. Королевства приходили в себя: зализывали раны, составляли новые коалиции, строили долговременные планы, и, наконец, успокоились…
Чтобы по прошествии пяти лет испытать новое потрясение.
Пятую годовщину рождения Наследников правящие кланы решили праздновать вместе. Пора было познакомить будущих Королей пары Взаимодействия – чем раньше они найдут общий язык, тем лучше. Но никто не ожидал такого эффекта от встречи.
На многолюдном приеме посреди зала был поставлен круглый стол с традиционной детской игрой, принятой в Королевствах. По краю стола в специальных ячейках лежали разнообразные фрагменты мозаики из цветных камней – игра заключалась в том, чтобы, по очереди делая ходы, составить вместе единый узор. Необходимым условием игры было молчание, и дети гораздо старшего, чем Наследники, возраста часто не справлялись: создавали каждый свой, а не целостный орнамент, или же ссорились, пытаясь диктовать другому свои правила.
Но маленькие Широгане и Рюуко, только что представленные друг другу, играли так долго и увлеченно, что взрослые, по этикету старавшиеся не обращать внимания на игру до ее окончания, были заинтригованы. А когда Наследники разом отступили от стола и принялись обсуждать заказ десерта, вельможи, моментально собравшиеся взглянуть на результат, потрясенно поняли: настала новая эра.
Никогда еще во главе Королевств не стояли существа, столь безгранично понимающие друг друга. На игровом поле сиял и переливался многоярусный и разнообразный мир, каждый фрагмент которого был, безусловно, выполнен парой. Два очевидно разных почерка сплетались вместе, дополняли друг друга, играли, исследовали и мечтали…
С первой встречи и навсегда мозаика так и осталась самой любимой игрой Королей, и каждый раз, когда придворные видели расклад, их желание ввязываться в интриги против этих двоих становилось прохладнее.
Конечно, были и другие игры. Например, в солдатики. Восьмилетним Наследникам очень понравилась поначалу эта игра, под которую отводили во Дворце Переговоров большой двусветный зал с высокими стрельчатыми окнами. Разноцветные фигуры воинов, пеших и конных, боевыми порядками выстраивались на полу, перемещаясь по приказам своих военачальников согласно всем правилам военной науки. Вот только играть друг против друга мальчики отказались сразу. На вопросы Наставников прозвучало одновременно два очень похожих ответа:
- Не вижу смысла.
- Не интересно.
И, не вступая в пререкания, учителя приняли парное командование одной из армий. Увлечение военно-стратегическими играми продолжалось два года. Первые несколько месяцев мальчики проигрывали своим опытным Наставникам. Широгане загадочно улыбался. Рюуко хмурил черные брови. Но они ничего не спрашивали и, как ни странно, ничего не обсуждали. Учителя не настаивали на объяснениях, понимая, что выводы, сделанные самостоятельно, гораздо важнее любых слов. И правила были освоены на совесть.
Наступило захватывающее время игр с переменным успехом. Побеждала то армия Наследников, то армия учителей, и интересно было всем – и будущим Королям, и Наставникам. Боевой азарт долго пылал с неизменной силой, но к концу второго года занятий резко пошел на спад. Сражение за сражением Наследники выигрывали, все более остывая к занятию, казавшемуся десятилетним мальчикам слишком простым. Они не советовались, не переглядывались, не тратили времени на принятие решений. Их команды всегда были молниеносны и безупречно согласованы. Наставникам нечего было противопоставить. Закончилось все короткой отповедью Рюуко, обращенной к в тайне довольным учителям:
- Хватит. Пока противник играет по правилам, победить его не составляет труда.
Он задумчиво посмотрел на Широгане, и тот кивнул, соглашаясь:
- А вот если не по правилам, то это уже совсем другая игра.
Так начались занятия магией.
Наследники стали встречаться всё реже – обучение отнимало большое количество сил и времени, а магия Син и Рей была во многом различной. Погруженные в специальные практики, мальчики успели ступить на порог юношества, прежде чем встретились вновь.
Боевые тренировки предполагали равноценных партнеров, и с четырнадцати лет Широгане и Рюуко выходили на бой два раза в неделю, а потом проводили вместе весь оставшийся день. Но теперь их отношения изменились. Возможно, потому, что им приходилось быть в какой-то мере противниками, возможно, потому, что они научились видеть свои отличия, Наследники часто ссорились. Это не мешало им вместе читать и обсуждать книги, носиться по парку наперегонки или играть в мозаику, но теперь в любой момент самая невинная беседа могла легко перейти в обиды или крик. Встречаясь вновь, они никогда не продолжали разногласий, но рано или поздно перепалки по ничего не значащим поводам повторялись. Учителя и Наставники никогда не пытались их мирить, видимо, предполагая источником ссор нечто, пока не понятное Наследникам.
Важнее было объяснить им их миссию в целом.

- Почему ты говоришь, что с моим рождением окончилась война?
- Так всегда бывает. Пока существуют оба истинных Короля пары Взаимодействия, войн между Королевствами быть не может. Интриг это, разумеется, не исключает, но ваше существование уже само по себе – залог стабильности Миров Света и Тени. А пока вы двое ладите, ни о каких масштабных конфликтах не может быть и речи.
- А если нет? Мне вот совсем не нравится этот кривляка Широгане. – Рюуко низко опустил голову, занавесившись от учителя длинной челкой.
Тот усмехнулся одними губами, заметив румянец на щеках будущего Короля, но заявить свою осведомленность не посмел.
- Позже, Рюуко. Сейчас вы еще слишком малы.
- Малы для чего? – прищуренный подозрительный взгляд озарил наставника. Черт, как трудно выдержать это сияние, как будто факелы светят прямо в твою душу… Недаром этикет предписывает опускать глаза под взглядом Короля.
- Для того, чтобы принять друг друга. Вы – полная противоположность, Рюуко, два полюса, между которыми лежит все разнообразие Миров. А чтобы суметь дополнить друг друга, нужно понимание. Оно приходит с возрастом. Пока же достаточно того, что вам интересно вместе.
- А потом?
Вот упрямый ребенок!
- Никогда нельзя предсказать, какого рода отношения свяжут Королей. Это зависит только от них, но обязательно отразится на окружающем мире. И это обязательно союз, иначе просто быть не может.
- То есть... нам не дано выбирать?
- От чего же. Вы можете выбрать форму союза. Вежливое сосуществование, активное сотрудничество, близкая дружба, или… что-то иное. Но не вражда. Она уничтожит Миры как таковые, но это и невозможно. Вы – единое целое, а ненавидеть часть себя свойственно лишь сумасшедшим. Династии же истинных Королей отличаются нерушимым психическим здоровьем. На то они и истинные.
- Как все это сложно и… приземлено…
О, думал Наставник, незаметно наблюдая за печальным выражением лица подростка, по вашим пылающим щекам видно, что романтики будет достаточно.

- А почему никогда не рождаются девочки? Отчего не бывает Королевы? Только мать Короля?
- Ну подумай сам, Широгане, не ленись, ты же уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. Сины и Рей не бессмертны, но живут бесконечно долго, если их существование не прервать насильственным путем. С одной стороны, пока живы Короли, не могут появиться их Наследники, потому что это грозит нарушить мировой баланс, а с другой – баланс будет также нарушен, если невосполнимо погибнет хотя бы один из них. Поэтому юный Король как можно скорее выбирает женщину, которая продолжит его род. В целях безопасности о том, кто она, знает только правящий клан. Впоследствии Король может вступить в брак, если захочет, но Наследника принесет только та женщина, с которой он был близок впервые. Однократной близости достаточно для того, чтобы обеспечить наследование, потому что сколько бы времени ни прошло с этого момента, в случае гибели Короля, и только в этом случае, наступает беременность и рождается Наследник. Если бы носителем баланса была Королева, она не могла бы оставаться инкогнито, а с ее смертью прервался бы род – ведь мертвая мать не может принести потомства. Вот и все.
- Какая жуткая и корявая система…
- Что поделаешь, мой мальчик. Королем быть непросто. Зато за все время существования Миров правящие династии Син и Рей ни разу не сменились. У власти в обоих Королевствах всегда стояли истинные Короли.
- А если нет? Если будет не истинный?
- Будет и не истинная власть. Любой другой король, занявший престол пары Взаимодействия, не сможет обеспечить стабильность самим фактом своего существования, это будет зависеть лишь от его дипломатических способностей.
- Но ведь попытки были?
- Да, и неоднократно. Последнее покушение унесло жизни сразу двоих Королей, в результате чего вы, их Наследники, родились ровесниками. Это явление пока уникально.
- Мне как-то не нравится твое «пока». На что это ты намекаешь? И что значит «если невосполнимо погибнет один из Королей»? Как можно погибнуть восполнимо? – Широгане улыбается грустно и как-то очень горько, совсем по-взрослому.
- Можно. Если смерть настигает одного из Королей, другой может своей кровью оставить на его теле знак. И тогда погибший снова воплотится в своем Мире. Но для этого нужно провести ритуал практически сразу, во избежание зарождения Наследника. А потом еще, сумев пережить утрату, найти своего Короля и пробудить его силу.
- Такое случалось прежде?
- Нет. Теоретически это возможно, но на практике не удавалось ни разу, по разным причинам.
Широгане ледяным взглядом мерит Наставника.
- Покажи мне знак и объясни, как пробудить силу.
- Не могу. Это можешь знать только ты. Прости.
Наставник, переживший нескольких Королей, смотрит на помертвевшее лицо юноши и отказывается вспоминать судьбы его предков. Слишком больно.

К шестнадцати годам ссоры Наследников достигли апогея. Яростный темперамент Рюуко и ироничный характер Широгане делали их конфликты все более частыми и шумными. Владение магическими искусствами не упрощало ситуацию, испытывая выдержку спорщиков, и Наставники уже начали всерьез опасаться последствий – вокруг рассерженных мальчишек опадали листья и билась сама собой посуда… Миры Син и Рей уже начинало потихоньку лихорадить: согласие, столь необходимое во многих областях жизни, было под угрозой. Но ссоры закончились в один день, еще более неожиданно, чем когда-то стратегические игры. Этот день навсегда запомнился Наследникам.
Широгане и Рюуко обязательно присутствовали теперь на всех государственных переговорах и встречах – политика вскоре должна была стать неотъемлемой частью их обязанностей. С напряженным вниманием будущие Короли наблюдали за общением Королей уже действующих – пара Противостояния миров Син и Рей, естественно, вызывала их живой интерес. Хомураби и Шисуи давно были у власти, и их уверенное и официальное поведение служило примером для будущих правителей.
Каждый из Наследников помнил объяснения своих учителей: во главе двух Миров стоят четыре Короля. Пара Взаимодействия обеспечивает согласие Миров, а пара Противостояния – создает ограничения, не давая Мирам слиться. И та, и другая пары – и политики, и воины, как и полагается Королям, но за резонанс отвечают Взаимодействующие, а за дистанцию – Противостоящие. Таким образом достигается устойчивость границ. Исчезнет пара Взаимодействия, и Миры окунутся в бесконечные войны, ибо их различия выльются во вражду. Прекратит свое существование пара Противостояния, и Миры захлестнет хаос, не разрушая, но размывая границы не хуже войн.
Хомураби и Шисуи всегда были подчеркнуто корректны друг к другу. Король Синов, жесткий и властный, и Король Рей, уравновешенный и терпимый, казалось, находили общий язык, опираясь в первую очередь на официальный протокол. Но в тот день Наследники неожиданно увидели то, что стояло за рамками служебных обязанностей.
После очередного совещания Широгане, просмотрев документы, отправился в библиотеку, чтобы отдать их Хомураби, а Рюуко, подумав, увязался следом, собираясь перекинуться с Шисуи парой слов в неформальной обстановке. Он подошел к приоткрытым дверям как раз в тот момент, когда Широгане, уже заглянув внутрь, застыл, как вкопанный. Затаив дыхание, Наследники смотрели, как Хомураби наклонился над сидящим у стола Шисуи и медленно развернул его за плечи лицом к себе. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, будто пытаясь разрешить давний и непростой спор. О чем шла речь между Королями, Наследники, естественно, не знали, они видели лишь, что эти двое сейчас не замечают ничего вокруг. А потом Шисуи устало отвел глаза и попытался отвернуться. Но нет, Хомураби резко поднял его на ноги, и, обхватив рукой за талию, другой приподнял за подбородок его лицо, заставляя смотреть на себя. Поединок взглядов длился до того самого мгновения, когда встретились их губы, и тогда вся холодность и сдержанность слетела с них, как осенняя листва под ураганным ветром. Шисуи обхватил шею Короля Синов, вплетая пальцы в малиновые волосы, и Хомураби прижал его к себе, целуя так, будто делал это в первый и последний раз. Будто ждал этого целую вечность. Будто хотел никогда не выпускать Короля Рей из своих объятий. И Шисуи отвечал ему с тем же отчаянием. В гулкой библиотеке раздался тихий, надрывный стон, и Рюуко, очнувшийся первым, плавно потянул остолбеневшего Широгане от двери. Наследники быстро и бесшумно вернулись в зал совещаний и, избегая смотреть друг на друга, озадаченные и взволнованные, разошлись, ничего не обсуждая.
Им было над чем подумать и о чем спросить Наставников.

- Помнишь, ты когда-то говорил мне, что Королей могут связать любые отношения, но это обязательно будет союз? Это касается только нас, или и пары Противостояния тоже?
- Откуда этот вопрос?
- Поверь, у меня есть серьезная причина задавать его.
- Нет. Паре Противостояния не дано создать союз. В отличие от вас, дополняющих друг друга, они в чем-то главном настолько одинаковы, что отталкиваются, как одноименные полюса магнитов. Это, скорее, борьба, в которой каждый не может помыслить себя без другого. Схожесть проявляется не в характерах или взглядах. Они одинаковы в своем стремлении отличаться, соперничать, противостоять. В этом смысл их существования.
- Но как же тогда…
- Ты что-то видел, Рюуко?
- Не важно. – Яркий румянец на щеках Наследника выдает его с головой.
- Выполнение долга не отменяет личной жизни. Очень непростой личной жизни в данном случае. Хомураби и Шисуи не обязаны враждовать, и они уже очень давно вместе… если это можно так назвать.
- То есть ты хочешь сказать, что все знают об их отношениях?
- А что тут странного? Они не выставляют их напоказ, но и не скрывают.
- Просто я думал… это так необычно…
Наставник пожимает плечами, незаметно наблюдая за смущенным юношей.
- Однополая любовь встречается реже, только и всего. Оба Короля обеспечили наследование и вольны делать то, что их по-настоящему интересует. Скоро и ты будешь свободен в этом смысле.
Рюуко неожиданно разворачивается и стремительно уходит в свои покои, с грохотом захлопнув дверь перед шагнувшим было вслед Наставником.

- Так что за игры между Хомураби и Шисуи? – невзначай спрашивает Широгане после ленивого разговора о погоде.
Длинная пауза перед ответом учителя дает ему понять, насколько серьезную тему он затронул.
- Любовь, – со вздохом произносит Наставник, по опыту зная, что уйти от ответа не получится. – Если бы это была игра, все было бы проще.
- Любовь… Любовь между противниками. Интересно.
- Не будь они по разные стороны баррикад, это не стало бы для них такой пыткой. А так… За все эти годы Хомураби совсем извелся, стараясь удержать Шисуи, хотя ему ничуть не проще и противостоять, и любить.
- Как романтично. То есть то, что оба – мужчины, никого не смущает…
Наставник удивленно вскидывает глаза на своего юного повелителя, но Широгане спокойно и задумчиво наблюдает за парящей в высоте птицей.

Ссоры закончились. Теперь отношения Наследников были неизменно сердечными и дружескими, они как будто стремились понять и почувствовать не только мнения, но и малейшие перепады настроений друг друга. Но за внешней гармонией общения оба чувствовали неожиданно появившееся расстояние, которого не было прежде. Раньше они легко могли, ругаясь, неотрывно меряться силой взгляда, могли толкаться или хватать друг друга за руки, а теперь… Теперь посмотреть в глаза стало невыносимо трудно, а прикосновения оказались совершенно невозможны.
Рюуко проклинал свою способность краснеть – стоило ему случайно подойти к Широгане ближе, чем на расстояние вытянутой руки, мельком заглянуть в бездонные голубые глаза, увидеть, как тот, читая, прикусывает в задумчивости нижнюю губу… Щеки начинали пылать, и ничем эту проклятую краску унять было невозможно. Сколько не сердился Рюуко, сколько не уговаривал себя, что Широгане не может знать о тех снах, которые изводили его с недавних пор, все было бесполезно. По ночам, стоило провалиться в забытье – иначе не назовешь – он обнимал Широгане так же, как Хомураби сжимал Шисуи, целовал его лицо и губы, вдыхал его запах, слушал стоны… Дальше, проснувшись, он обычно не помнил ничего, кроме бешеной волны волнения и восторга, затопляющей тело и разум. Как тут было не краснеть, едва почувствовав исходящий от Широгане слабый, чуть горьковатый и теплый аромат. Такой ненавязчивый, дразнящий и неоспоримо… мужской. Именно это и сводило с ума окончательно. Приходилось поскорее отходить как можно дальше, чтобы ни в коем случае не обнаружить перед Наследником Син свое смятение.
Пытаясь не думать о глупостях, Рюуко старался обращать внимание на что-нибудь другое – деловое общение, например. И с удивлением обнаружил, как нравится ему просто говорить с Широгане, обсуждать что-то, слушать его ироничные реплики и серьезные наблюдения. Видеть, как он двигается – всегда сдержано-артистично, плавно и в то же время стремительно. Чувствовать, насколько неожиданны и интересны смены его настроений. Следить за привычкой, волнуясь, намеренно неторопливо отбрасывать за плечо длинные серебряные пряди волос. Так много, оказывается, раньше оставалось незамеченным и непонятым, а теперь приносило столько радости.
Если бы не этот проклятый румянец…

Но Широгане не относил эти вспышки на счет симпатии. Зная, насколько вспыльчивым всегда был Рюуко, он был признателен ему за то, что теперь Наследник Рей держит себя в руках. Видимо, пример Хомураби и Шисуи наглядно продемонстрировал ему сложности, которые могут возникнуть в результате несдержанности – недаром Рюуко с тех пор неумолимо держал дистанцию. И если Широгане и знал теперь, что теоретически их близость не будет воспринята в штыки окружающими, на практике это ничуть не прибавило ему надежды.
Практика оставалась с ним по ночам, как и прежде. Когда он, оставшись один, откладывал очередную книгу о мужской любви и представлял, что руки, ласкающие его, принадлежат Рюуко. Фантазировал, как яркие глаза потемнеют, когда он узнает, что может пойти до конца. Мечтал, что все, чего только захочет его Король Рей, Широгане даст ему беспрекословно, с радостью, по первому зову…
Но мечты, как и годы назад, так и оставались мечтами. В реальности же барьер между ними оставался непреодолимым – Рюуко умел дружить, как никто, но и только. Теперь, когда Наследник короны Рей окончательно понял, что детство кончилось, Широгане оставалось лишь любоваться им издалека. Незаметно следить за его резкими и всегда точными движениями. Вслушиваться в звучание теперь глубокого, но еще более выразительного голоса, заставлявшего порой терять нить рассуждений. Наблюдать за тем, как сурово сходятся на переносице черные брови, когда лицо заливает неожиданная краска. Смотреть, как большие изящные ладони сжимают складки плаща, будто помогая обрести спокойствие. Вспоминать все это по ночам, и снова теряться в мечтах…
И никогда не подходить ближе.

Надежда шевельнулась в груди лишь однажды, когда перед совершеннолетием Наследникам объясняли целесообразность традиции тайной коронации. Сразу после проведения ритуала Король должен обеспечить наследование, и поскольку о том, кто станет его избранницей, не должно быть известно никому, кроме правящего клана, даты коронаций оглашаются только постфактум.
Во время этих объяснений Рюуко, против обыкновения, побледнел, и мрачное выражение его лица заставило сердце Широгане подпрыгнуть – возможно, у будущего Короля Рей нет избранницы!
Но Рюуко неожиданно поднялся и бросил:
- Отлично. Не вижу в этом никаких трудностей.
Развернулся и быстро вышел, оставив вместо вспыхнувшей надежды лишь горький пепел.

Необходимость зачатия Наследника приводила Широгане в ужас. Не потому, что он ненавидел женщин или был настолько неуверен в себе. Нет. Он просто не хотел, чтобы в его жизни был кто-то, кроме Рюуко. Даже со скидкой на максимализм молодости, подобный шаг казался ему предательством, несмотря на то, что он знал: Король Рей не ответит на его чувство. Но близость с кем-то другим, будь то мужчина или женщина, заставляла изменить прежде всего себе, предавала любовь, которую, если бы мог, Широгане хранил бы в чистоте всегда. А возможности такой не было. Наследник должен быть зачат, как только магия обряда сделает его Королем. Широгане мутило от одной мысли о прикосновениях чужих рук, необходимости входить в нелюбимое тело, возможности того, что кто-то сможет услышать хоть один его стон, предназначенный единственному, незаменимому, недосягаемому…

У Рюуко перспектива интимного общения с навязанной ему женщиной вызывала ярость. Мало сказать, что он этого не хотел. Он ненавидел саму мысль о том, что это должно случиться. Рамки традиции и необходимости давили на него, впиваясь, казалось, прямо в сердце, а невозможность избежать этой ситуации приводила его в бешенство.
С выбором женщины он решил вопрос, еще едва услышав о том, что этот выбор пора сделать. Действительно, что тут сложного – уж от этого-то он точно останется в стороне. Пусть клан разбирается сам, кого положить к нему в постель. Пожалуйста! Ведь их не интересует, что он хочет видеть там только…
Здесь ярость отпускала Рюуко, и начиналась тоска. Как там говорил Наставник? Обеспечив наследование, он будет свободен в выборе. Но он выбрал уже давно. Пусть это смешно и глупо, и он никогда не решится в этом признаться, но сначала его сны, а затем и душу, заполнил без остатка лучший друг, который благожелательно и спокойно слушал все тирады о способе наследования трона.
На какие бы темы не разговаривали будущие Короли, женщин и отношения с ними они не обсуждали никогда, и Рюуко чувствовал, что за обаянием и дружеской манерой общения Широгане стоит непробиваемая стена скрытности. У него кто-то был. Точно. Слишком быстро он замолкал, отстраняясь, едва речь в обсуждении книг или в придворных сплетнях заходила о любви. Слишком явно не хотел делиться сокровенным, как будто берег тайну, которая никогда не должна быть раскрыта.
Рюуко не ревновал. Если его серебряному сокровищу вот так повезло, и он скоро дождется исполнения своей мечты, за него можно только радоваться. А вот у будущего Короля Рей с везением были явные проблемы. Ему оставалась лишь горькая участь греться в отраженном свете счастья своего друга и стискивать зубы, понимая, что самому придется подпустить к себе совершенно постороннюю женщину. Пусть всего один раз, но подпустить так близко! Касаться, обнимать, входить. Отдать ей то, что принадлежит только одному в обоих Мирах – серебряному, бесконечно нужному и абсолютно неприступному…

Начиная со дня совершеннолетия, общего для Наследников, и до момента оглашения коронаций начиналась полная изоляция будущих Королей от общения вне своего клана. Потому что до проведения ритуала Наследника защищала сильнейшая магия его Мира, и уничтожить его можно было только вместе с ним. На такой безумный поступок ни у кого и никогда не доставало ни сил, ни стремления. Пока Наследник оставался Наследником, он был в полной безопасности – это было общеизвестно. Так же, как и то, что, обретая власть над своим Миром, Король терял его защиту. С момента коронации Король защищал Мир, а не наоборот. Его жизнь зависела впредь лишь от его мудрости и осторожности, а потому дата проведения ритуала совпадала с зачатием нового Наследника и держалась в строжайшей тайне, которую обеспечивало затворничество.
Несмотря на то, что после вступления во власть изоляция станет уже не такой строгой, оба двора понимали, что на время подготовки обряда положение Широгане и Рюуко можно будет сравнить с домашним арестом. И поэтому размах объединенного празднества побил все рекорды.
Но Наследникам, как заметила аристократия обоих Миров, попытка компенсировать будущее заточение радости не принесла. Ни поздравления, ни подарки, ни фейерверк не смогли стереть с их лиц официальных улыбок. До тех пор, пока в завершение вечера им не предложили сыграть в мозаику. Теперь улыбки исчезли совсем.
Молча, не глядя друг на друга, Наследники делали свои ходы, и на игровом поле шаг за шагом появилась композиция, загадку которой придворные обсуждали потом на все лады.
Как и всегда, в раскладе было очень немного конкретики, но его общая атмосфера буквально сбивала дыхание. По настроению она более всего напоминала прерванный полет или кораблекрушение: внешне закономерные и в то же время болезненно нелогичные сочетания драгоценных камней дрожали и переливались отраженным светом, словно сквозь толщу воды… или пелену слез.
Неожиданно потрясенные результатом совместного творчества, Широгане и Рюуко медленно подняли взгляд от узора и впервые за весь праздник посмотрели друг другу в глаза. Вокруг сдержанно переговаривались придворные и звучала музыка, но для них все звуки слились в неразборчивый, далекий фон. Они смотрели, и обоим казалось, что напротив себя он видит зеркало, из глаз которого на него смотрит такое знакомое, такое понятное и неодолимое отчаяние… В этой отдельной, вдруг родившейся вселенной за мгновения прошли века – так мучительно долго и вместе с тем так стремительно, что не успели еще родиться вопросы, а мелодичный гонг уже возвестил о завершении праздника.
Наследники разом опустили взгляд и, следуя традиции, официально попрощались до встречи уже в новом качестве.
После их ухода постепенно удалились приглашенные, строя интригующие предположения о причинах столь странного поведения будущих Королей, и в зале, помимо беззвучно и безлико снующих слуг, остались только Хомураби и Шисуи. Стоя по разные стороны стола, они долго молчали, разглядывая мозаичный узор, а потом в тишине, полной невнятных шорохов и осторожного звона хрусталя, негромко прозвучал голос Короля Синов:
- Никогда не любил эту игру. Она напоминает мне душевный стриптиз - слишком всё очевидно.
- Да, - ответ Короля Рей почти сливался со звуками шагов и шуршанием опускающихся портьер, - бедные дети.
- Никогда и никого мне не жаль, кроме нас, Шисуи.
- Твои слова ранят. Как всегда.
- Между малышами нет преград, для них эта тоска – только миг. –Хомураби пожал плечами. – А я не знаю, придешь ли ты сегодня. Как всегда.
Долгое молчание, отравленное шипением гаснущих свечей.
- Они сложили летопись наших сердец. Я приду. Рано или поздно.

Если бы у приближенных была возможность сравнить состояние Наследников после торжественного приема в их честь, они с изумлением заметили бы, насколько оно было похожим. Рюуко, до сих пор метавшийся по покоям, как запертый в клетке зверь, и Широгане, прежде часами глядевший пустыми глазами в одну точку, теперь были одинаково взволнованы и грустны. Но подготовка к предстоящей коронации занимала кланы безраздельно, а настроение Наследников не влияло на церемонию – их оставили в покое.
У Широгане и Рюуко было вдоволь времени подумать друг о друге, решая единственный вопрос: а вдруг и он..? Не может быть. Но ему тоже плохо, я знаю это… Отчего?
Надежда и страх заставляли сердце колотиться в груди пойманной птицей, просыпаться ночами в возбуждении, вздрагивать в ответ на собственное имя. Слепо вглядываться в говорившего, пытаясь понять, зачем он тут, сейчас, когда важно только одно: неужели он тоже...? А если нет?..
Но реальность безжалостно вмешивалась в бессвязные, сводящие с ума мысли. В конце концов, настроиться на неизбежное все равно пришлось. Для того чтобы выполнить свои обязанности, надо было найти в себе хоть что-то, располагающее к ситуации. Рюуко выбрал уважение к матери своего будущего сына, а Широгане – сочувствие к женщине, которая вынуждена лечь в постель практически с незнакомцем. Хоть что-то, чтобы не отвлекаться, что-то, что помешает безнадежно повторять про себя: скорее бы уже всё это закончилось, чтобы можно было увидеть его… Спросить… Нет, просто увидеть, снова заглянуть в глаза и понять…

Двусветный зал Дворца Переговоров, любимое место встреч и занятий. Явиться сюда дело нескольких секунд. Теперь можно. Еще не официальный выход – просто прогулка, способ развеяться и отдохнуть. Возможно, уже вдвоем. Просто дружеская встреча. Просто. Но на всякий случай Рюуко оставляет охрану за дверью, осторожно входя в светлый, контрастно черно-белый, полный ожидания зал.
Все верно – сегодня у высокого стрельчатого окна стоит Широгане, неотрывно глядя в голубое, как его глаза, небо. Он тоже один. Свита, наверное, за дверью в другом конце зала, ведущей на Темную половину. Он не может не слышать приближающихся шагов, не может не знать, кто идет к нему, но не оборачивается и не отрывает глаз от редких бегущих облаков. И Рюуко останавливается рядом, боясь нарушить эту безграничную и хрупкую тишину. Желая и боясь заговорить, потому что знает, что стоит только попытаться, и он сможет спросить только об одном.
- Ты… уже?
- Что? – голос Широгане тихий и грустный.
- Уже сделал… это?
- Наследник?
- Да.
- Уже… А ты?
- И я.
Медленный кивок. Широгане теребит вздрагивающими пальцами длинную серебряную прядь, забыв неторопливым жестом убрать ее за плечо.
- Тебе понравилось? – Рюуко пугается своего глупого вопроса, но слова вырвались сами, не дав времени подумать.
- Ну… как сказать… А что?
- Не знаю, - теперь говорить, наоборот, трудно, - Она была такой чужой… Все это так искусственно и принужденно. И стыдно…
- Рюуко… - почти шепот.
- Да?
- Мне тоже было стыдно. И знаешь… я сделал только самое необходимое. Она, наверное, обиделась…
Новый Король Рей выпрямляет плечи.
- Мать моего Наследника не могла обидеться на мою холодность, потому что я отказался выбирать сам. Ее выбрал клан. Она знает, что я к ней равнодушен.
Широгане опускает голову и долго молчит, глядя невидящими глазами на расстилающиеся далеко под окном замка леса. Он старается дышать глубже, но воздуха почему-то не хватает.
Рюуко смотрит на его ставшее совсем белым лицо и задает вопрос, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- А ты… ты выбрал сам?
- Нет. – Сердце готово выскочить из груди, и Широгане еще ниже склоняет голову.
- Почему? – Рюуко волнуется так, будто от этого ответа зависит его жизнь, и хочет прикоснуться к этим сияющим волосам, сам откинуть их за плечо, чтоб увидеть глаза Широгане, но не решается.
- Мне было все равно. – Шепот едва слышен, но только подстегивает Рюуко.
- Почему?
Широгане молчит, лишь медленно поворачивается и поднимает на Рюуко измученные грустные глаза. И Рюуко делает шаг к нему, шаг, на который не решался так долго. Очень страшно, но он кладет руку на плечо Широгане и замирает, выпивая из его взгляда всю боль вынужденных действий. А потом целует. Осторожно и робко, так, что горячие губы едва касаются яркого рта на бледном любимом лице. И Широгане подается навстречу, смыкает руки на его талии, закрывает глаза…
Рюуко прижимается лбом к его лбу и тихо требует:
- Скажи мне, Широгане. Почему?
И тот отвечает, касаясь дыханием губ Рюуко:
- Никто другой мне не нужен. Только ты.
Поцелуй. Не детский - взрослый, глубокий и сильный, такой, что Широгане почти больно. Рюуко держит ладонями его лицо и шепчет, покрывая поцелуями:
- Никто другой… Только ты…

Оглашение коронаций состоялось в яркий и уже чуть прохладный день в самом начале осени. Солнечные лучи отражались от блестящих черных и белых квадратов пола в двусветном зале Церемоний, и казалось, что все присутствующие перемещаются сквозь потоки света, сопровождаемые переплетающейся сетью призрачных теней. Фантастически красивое зрелище.
Но еще более впечатляющим было явление пары Взаимодействия. Едва вступив в зал с разных сторон, новые Короли Син и Рей тут же встретились глазами, и их улыбки наполнили окружающее пространство таким теплом, что по сравнению с ним потускнели все блики света и теней. В этих улыбках ярче солнечного дня сверкало счастье, которое они и не подумали скрыть. Личное счастье – это сразу поняли все.
Пока Рюуко и Широгане произносили приветствия друг другу и принимали вассальные клятвы, пока отвечали на поздравления и назначали первые аудиенции, аристократия Света и Тени пристально наблюдала за ними и убеждалась: за взаимодействие Миров теперь можно не волноваться.
Хомураби и Шисуи, произнеся приличествующие случаю слова, предоставили своим молодым коллегам утомительную возможность выполнять новые для них обязанности, и негромко переговаривались у одного из окон.
- Посмотри на них. Я говорил тебе тогда – малыши быстро найдут общий язык. Еще немного, и их будет не вытащить из спальни. Согласие во всем и всегда станет набирать обороты, и Миры потянет друг к другу с запредельной силой. Кончается наша передышка, Шисуи. Придется упираться в полную силу.
- Я всегда подозревал, что этот отдых – твоих рук дело. – Тонкие пальцы с силой сжали хрустальный кубок, и вино цвета крови едва не выплеснулось на белые одежды.
- Неправда. – Хомураби сердито забрал у Короля Рей непослушный бокал и точным движением отставил его на подоконник. – Ты знаешь, что стало с виновными.
- Я знаю, что мертвые не могут отвести от себя обвинений, – золотые глаза Шисуи заледенели. – То, что все предполагаемые участники удачного покушения погибли, не кажется мне простым совпадением.
- Вот она, реакция на усиление пары Взаимодействия – неужели ты не можешь удержаться от подозрений? – лицо Короля Синов осталось невозмутимым, но в голосе отчетливо прозвучали ноты металла.
- Зачем было поднимать больную тему? Чтобы доставить мне удовольствие? – негромкий, но резкий ответ совершенно не соответствовал вежливой улыбке, посланной одному из вассалов в глубине зала.
Хомураби медленно закрыл глаза и помолчал. Минуту спустя низкий голос был уже совсем другим – чуть хриплым и просящим.
- Подожди. Давай не будем ссориться уже сейчас, у нас есть еще немного времени, прежде чем ты несправедливо оставишь меня.
Улыбка без следа стаяла с лица Шисуи, сменившись откровенным отчаянием.
- Если бы я мог, Хомураби…

Неяркое осеннее солнце совсем недавно поднялось над вершинами вековых деревьев, а королевская охота уже подходила к концу.
- Эй-эй! Широгане, постой! – Рюуко пришпоривает коня, и почти сразу осаживает, уже заглядывая в прищуренные голубые глаза. - Зачем ты умчался?
- Для того чтобы ты догнал меня.
- А я уж подумал, что ты решил сбежать с охоты, зная, какую скуку она на тебя нагоняет.
Широгане усмехается, поглаживая своего угольно-черного скакуна между ушей.
- Когда такое бывало, чтобы я сбежал, ну-ка вспомни…
- И правда. – Белый жеребец молодого Короля Рей гарцует, чувствуя смех своего хозяина, - Что бы ты не говорил, ты всегда там, где нужен больше всего.
- И где я нужен сейчас?
- Здесь, рядом со мной, подальше от этой ловящей каждое наше слово свиты.
- Все верно… Но даже теперь они смотрят на нас.
Рюуко оглядывается, и веселье в его глазах гаснет. Он надеялся, что сейчас им удастся украсть хотя бы один поцелуй у бесконечной череды дел и прилюдных развлечений. Празднования еще продолжались, но это не отменяло ни документов, требовавших изучения, ни указов, которые нужно было издавать, ни совещаний, ни деловых встреч, ни путешествий… Те несколько дней до оглашения, которые были проведены почти вместе, теперь представлялись молодым Королям сказочным сном.
Тогда можно было, велев сопровождающим не отрывать своих повелителей от беседы, остаться наедине в зале или в библиотеке. Разбросать на столе мозаику или разложить книги, и бесконечно смотреть в глаза, говорить о любви, ловить прикосновения, и целоваться, целоваться, целоваться… Робко, нежно, страстно… Волнуясь начать и не имея сил закончить. Сбивая дыхание до темноты перед глазами. Стараясь почувствовать друг друга как можно ближе и стесняясь эрекции. И отстраняясь лишь тогда, когда дрожь возбуждения становится невыносимой…
Теперь остаться вдвоем хоть на несколько минут не получалось совершенно – все свободное время занимала обязательная пока светская программа, где новые Короли Син и Рей неизменно выступали центром внимания. Вот и сейчас все возвращающиеся с охоты придворные постоянно бросают заинтересованные взгляды в их сторону.
Рюуко расстроено подтверждает:
- Смотрят. Можно подумать, ничего интереснее не существует в природе!
- Но они нас не слышат, – голос Широгане едва различимо дрожит, заставляя Рюуко вскинуть на него глаза с внезапной догадкой.
- Ты хочешь мне что-то сказать?
- Я… да. Я… Приходи ко мне сегодня вечером… ночью. В гости.
- Широгане…
- Не красней, на нас смотрят. Придешь?
- А можно? – темно-алые глаза широко распахнуты.
Широгане, улыбаясь, пожимает плечами:
- Почему нет. Ты помнишь – мы теперь свободны, - и сам вдруг смущается, переходя на шепот, - Ничего не стоит перенестись ко мне после того, как тебя оставят в покое… Если ты, конечно, хочешь…
- Я приду! Хочу… Широгане, ты…
- Приходи. После полуночи, я буду ждать.

Волноваться – такое неподходящее слово. Широгане ни за что не назвал бы свое состояние так. И «не находить себе места» - тоже глупое выражение. И совсем уж бредовое – «сходить с ума». Он не искал слов для описания того, что с ним творилось. Он просто в какой-то момент перестал отвечать на вопросы бывшего Наставника, теперь уже Советника, упустив нить разговора сперва случайно, а затем и намеренно. Дождался, пока тот, недовольный прерванной беседой, попрощается и выйдет, и расслаблено опустился в кресло. Просидел так, закрыв глаза, без единой мысли в голове, с полчаса, вскочил и отправился в ванную. Вышел оттуда в купальном халате, уселся на краешек постели, но чуть позже, бросая торопливые взгляды на часы, быстро переоделся обратно в свое дневное платье. И даже застегнул перевязь. Посмотрел на нее, медленно снял и отпустил, следя широко раскрытыми глазами за тем, как ремни упали на пол. Вернулся в гостиную. Поставил на стол рядом с фруктами вино и два бокала. Убрал. Сел за стол и уронил голову на руки.
Секунду спустя в комнате появился Рюуко. Широгане почувствовал его присутствие сразу, но пошевелиться просто не решился. Пусть он сделает что-нибудь, пусть что-то скажет, потому что я не знаю, что…
Рюуко подходит и осторожным движением отнимает ладони от любимого лица. Ему сейчас не нужно думать, как поступить – этот сон знаком до мельчайших подробностей… Он поднимает Широгане за плечи, разворачивает к себе и, откинув назад серебро волос, находит теплые, чуть вздрагивающие губы. Как во сне, волна восторга накатывает обжигающей лавой, и учащается пульс, и дрожат пальцы, обводящие контур бледных щек, и знакомый аромат кружит голову, сметает контроль… Они здесь одни, никто не стоит под дверью, никто не войдет, не помешает, и можно делать всё… Рюуко проводит руками по спине Широгане все еще плавно, и вдруг, сорвавшись, резко прижимает его к себе. Соприкасается каждая частица напряженных тел, и Король Рей неожиданно делает шаг назад. Так не похоже на себя, так беспомощно, так неловко отступает. Широгане едва ловит равновесие:
- Что… что случилось?
Рюуко долго молчит, проводит ладонью по лицу, пытаясь прийти в себя. И Широгане кажется, что ветер качает его на краю пропасти.
- Ты чего-нибудь боишься, Широгане?
Это простой вопрос, хоть и страшный. Ответ на него Король Синов знает давно.
- Да. Я боюсь потерять тебя.
Стремительный поворот, распахнутые алые глаза.
- Ты во мне не уверен?
- Уверен. Физически потерять. Ты такой… порывистый…
- Ааа… Это да. Но у меня же есть ты, такой… предусмотрительный, - Рюуко улыбается, будто через силу, и осторожно берет ладонь Широгане. Подносит ее к губам и медленно целует пальцы, один за другим. – Потерять тебя – все равно, что умереть. Но сейчас я боюсь другого. Боюсь быть грубым. Боюсь своей резкостью ранить твои чувства. Боюсь выглядеть пошлым в твоих глазах…
Рюуко очень старается сдержаться, но, едва подняв глаза на своего Короля и увидев шальной остановившийся взгляд, касается языком кончика пальца, обхватывает его губами. И Широгане со стоном отдергивает руку.
- Да, я об этом… - Рюуко снова хмурит строгие черные брови и закусывает губу.
- Ты сумасшедший, - голос Широгане глух и одновременно музыкален – низкие, протяжные, шелковые ноты, - Для чего я позвал тебя? Для чего ты пришел?
Он придвигается ближе, кладет ладонь на грудь Рюуко и плавно ведет вниз, к плоскому, каменному от напряжения, животу. Тот нашаривает за собой стол и, не глядя, опирается на него, замирает, часто дышит. Широгане приближает горячие губы к его шее, но не целует, только шепчет, обжигая словами:
- Разве может быть что-то пошлое между нами… Если я сделаю так, - рука заканчивает свое движение вниз, вздрагивает, но не уходит, - Это пошло?
- Неет, - Рюуко задыхается, все еще сдерживая стон, - нет…
- А так… - пальцы сжимаются чуть сильней, и вместо стона с губ слетает тихий всхлип.
- Широгане…
- Да. Сейчас ты боишься только упасть. А я хочу тоже коснуться языком твоих пальцев…
- Тогда я точно упаду, - шепот напоминает осыпь песчаной дюны. Рюуко поднимает за подбородок лицо Широгане и ловит его губы. Поцелуй темный, страстный, медленно-яростный…
- Коснись меня тоже… - стон громкий и беззащитно откровенный, - Еще… Я хочу больше, Рюуко…
- Одежда… снимем ее?
Пальцы Широгане пробегают по застежке на груди, открывая белые ключицы. На нижней губе – яркий след от поцелуя, во влажных глазах – опрокинутое безумное небо. Он поворачивается и идет в сторону спальни, ступая так осторожно, будто у него тоже кружится голова…

- Можно?
- Да.
Белые и черные одежды летят в сторону.
В неярком пламени свечей две обнаженные фигуры на какой-то миг замирают напротив друг друга. И делают всего один шаг. В ночи, не торопясь, разгорается пламя пожара. Они стараются не спешить. Продлить момент узнавания, запомнить каждый взгляд, каждый вздох, каждый стон. Руки скользят по гладкой коже, пальцы перебирают длинные пряди волос, губы исследуют, постигают, дарят.
Вдохнуть пьянящий и родной запах, осыпать поцелуями шею, приняв в ладони запрокинутую бессильно голову. Пальцами по груди, обводя соски, потом губами, языком… Слушая безумный шепот, стоны, бред.
- Мне хорошо, так хорошо сейчас… Люблю… Дотронься…
Да, кончиками пальцев, так осторожно – как до лепестка цветка. Ладонью, нежно, и он дрожит, он весь с тобой…
- Твои глаза как пламя, я горю… Я… не могу…
Руками по точеным бедрам, встать на колени, целовать, ласкать…
- Пожалуйста… постель…
Простыни прохладным океаном. Белое сияющее тело, безумный взгляд. Обхватить губами. Вскрик. Глубже и сильнее. Он выгибается дугой в твоих руках. Бьется и кричит. И опадает.
Ничего прекраснее тебе не доводилось видеть в жизни.

Открыть глаза, как в первый раз, пытаясь овладеть своим дыханием. Подняться, мягко уложить его, взглянуть в глаза. Вся благодарность, вся любовь – во взгляде, в прикосновеньях, в поцелуях. Твердый нежный рот с солоноватым вкусом на губах. Шея и ключица, грудь, живот. Провести ладонью по сильному бедру, коснуться паха. Запах ожидания и страсти… Не молчи…
- Мой самый сумасшедший сон… Мой ангел, демон, моя жизнь… Губами, я прошу…
Горячий, влажный шелк головки. Языком – дразня, губами – обнимая. Он стонет, мечется, он умоляет…
- Сильнее… Я… сейчас…
Да – сильно, глубоко, почти рывками. Дрожь, судорога, исступленье… Ты пьешь его, и он кричит, сжимая пальцы на твоих плечах.
Совершенство в твоих объятиях устало засыпает с улыбкой на губах…
- Люблю…

Наутро свежая новость мгновенно облетела всех: Рюуко ночевал у Широгане.
Безусловно, оба понимали, что огласки не избежать, просто это произошло несколько неожиданно. Когда их разбудил осторожный звон посуды за едва прикрытой дверью, Рюуко посчитал унизительным для себя метаться, собирая разбросанную одежду, чтобы немедленно исчезнуть, и Широгане недрогнувшим голосом потребовал завтрак в постель.
Так и случилось, что к моменту полуденной встречи всех официальных представителей обоих Миров военачальники и дипломаты, главы кланов, магнаты и аристократия были уже в курсе личной жизни своих сюзеренов.
Едва прибыла пара Взаимодействия, волна шепотков пронеслась по залу, но в целом общественность вела себя лояльно. Широгане и Рюуко спокойно приняли приветствия, и уже казалось, что давно ожидаемая новость будет принята без комментариев, но… В как будто случайно возникшей тишине негромко и насмешливо прозвучало:
- А что, слуги не успели положить подушку на трон Короля Широгане? Пошлите кого-нибудь скорее…
Рюуко остановился как вкопанный, губы его побелели, но говоривший – не его подданный, а молодой Король Синов уже стоит рядом со своим вассалом.
- Лорд Тармо, я ценю вашу заботу. Вы присягали мне на верность, и ваше оружие по праву принадлежит мне, не так ли? – тон Широгане светский и непринужденный.
- Всегда к вашим услугам, мой Король. – Двусмысленность ответа ничего не меняет в вежливой улыбке повелителя, лишь тишина в зале становится абсолютной.
- Тогда позвольте мне… - и Широгане протягивает руку, требуя вложить в нее клинок.
Ну что ж, арест в уплату за возможность пошутить над сюзереном – не так уж много. Авторитет мальчишки он не восстановит, а быть наказанным за такую вольность даже почетно. И лорд с усмешкой отдает свое оружие Королю.
Короткий, почти неуловимый взмах, и Широгане бросает клинок рядом с распростертым на полу телом. Брезгливо отступает от тающих искр и обводит ледяным взглядом присутствующих. Многие схватились за оружие, но в руках Широгане уже длинный, чуть изогнутый меч, а за спиной – Рюуко, сжимающий высоко поднятую косу.
Немая сцена, кажется, длится бесконечно, но вот меж замерших придворных медленно проходит Шисуи и становится рядом с молодой парой. По его оружию пробегают блики, а глаза отрешенно смотрят в пространство. Большинство присутствующих хорошо помнят такой взгляд Короля Света – стоит сфокусировать его на себе, и это будет последнее, что ты успеешь сделать. В завершение демонстрирует угрозу Хомураби, но в то время, когда знать покорно склоняется в поклоне перед своими повелителями, он смотрит только на Шисуи, с непонятным терпением и тоской.
В молчащем зале поверх опущенных голов звучит спокойный голос Широгане:
- Господа, я предлагаю приступить к программе нашей встречи.
Да, насмешки над парой Взаимодействия очевидно отменяются. И что еще более очевидно – с ними придется считаться не напоказ. Оценив урок, приглашенные приступают к докладам.

Скорая и жестокая расправа за попытку подрыва авторитета принесла свои плоды. Отныне окружающие знали наверняка, что имеют дело с правителями, которые не сомневаются в своей силе, и будут отстаивать власть и право поступать так, как считают нужным, в том числе и в личной жизни, яростно и единодушно.
Поэтому в тот день, когда Широгане действительно понадобилась забота, ему – ни в шутку, ни всерьез – уже никто ничего не предлагал. Боялись. А может быть, никто действительно не заметил ни чуть скованных движений, ни излишней бледности Короля Синов. Никто, кроме Рюуко, который просто знал, что натворил этой ночью.
Глядя потемневшими глазами на то, как почти неуловимо вздрагивают тонкие брови, Рюуко старался не стискивать кулаки и хотел только одного – вернуть те ужасные мгновения, чтобы изменить их.
Когда во время поцелуев он неожиданно обнаружил себя прижимающим Широгане к постели. Когда стройные ноги обхватили его бедра и молочно-белое, сильное и гибкое тело так доверчиво, так приглашающе открылось ему навстречу. Когда вдруг стало понятно, что все происходившее до сих пор – детские игры, и только сейчас он по-настоящему сможет назвать Широгане своим.
- Я хочу… хочу взять тебя, - слова не слушаются, путаются мысли, и бешеный стук сердца так отдается в голове, что Рюуко еле разбирает тихий ответ:
- Я ждал тебя годами…
Нетерпение мешает думать и понимать. Только запах горячего, напряженного тела под собой, только бешеная дрожь от того, что влажная головка уже упирается в его вход…
- Это да?
- Да. – и Широгане тянет руку куда-то в сторону, к шкатулке на прикроватном столике.
Но Рюуко уже ничего не видит. Да – это согласие, да – это разрешение. И он рвется вперед, отчаянно и сильно, сквозь собственную боль, сквозь сопротивление напряженных мышц. Резкий крик Широгане не может его остановить. Уже понимая, что происходит что-то неправильное, Рюуко все же входит до конца и только тогда замирает, пытаясь справиться с собой. Но сведенное болью тело под ним непроизвольно содрогается, и волна оргазма накрывает безжалостно и бесконтрольно, заставляя прогнуться, толкаясь еще сильней…
Сознание возвращается слепящей вспышкой ужаса, и Рюуко быстро садится на колени. Сначала он видит кровь, сочащуюся на простыни, и лишь потом понимает, что раскинувшийся на них Широгане без сознания.
Эта картина стоит перед его глазами весь день, не покидая ни на мгновение. Видя напряженную спину и легкую, едва заметную складочку между бровей, он неотступно вспоминает, как целовал бледное до синевы лицо, холодные губы и опущенные мокрые ресницы. И руки, безответно лежащие в его ладонях. Как услышал первый вздох и тихое:
- Прости… - и свои слезы, которые хлынули, наконец, обжигающим потоком.
Просить прощения за свою слабость – так глупо и так великодушно. А вот Рюуко так и не смог произнести ни слова. Отнес на руках в ванную, уложил в чистую постель, гладил, ласкал, целовал… И слушал, что не должен так терзаться, что в первый раз могло быть хуже и что все уже прошло. И… не мог говорить. Всю ночь, обнимая, смотрел на уснувшего Широгане и старался забыть краткие минуты его беспамятства. И не мог.

Единственное, что слабо, но все же утешало Рюуко в этот бесконечный день – стойкое понимание того, что у Широгане хорошее настроение. Утром, едва солнечные лучи стали пробиваться сквозь плотные занавеси, измученный и мрачный Король Рей вернулся к себе. Он не стал будить спящего, желая продлить его отдых, и встретились они уже в официальной обстановке. Никаких слов сказать было невозможно, но на каждый вопросительный взгляд неизменным ответом сияла теплая радость голубых глаз. И чувство вины отпускало ненадолго, чтобы снова вернуться, едва заметив болезненно сжатые губы.
Поздним вечером, послав к чертям оставленные Советником карты, Рюуко отправился к своему Королю. Не важно, что без приглашения.
Широгане лежал на животе в широкой постели и, что-то тихонько напевая, изучал разложенные перед собой документы. Черный купальный халат плотно обегал стройное тело, а босые ступни беззаботно подрагивали в такт мелодии. Услышав шаги, он повернул голову, и по-домашнему небрежно скрученные волосы рассыпались серебряным водопадом.
- Вот и ты.
Рюуко опустился на край постели, потому что ноги не держали. В груди дрожащей волной разливалась нежность: на него смотрели такие бесконечно счастливые и умиротворенные глаза, что слова извинений потеряли всякий смысл. Он просто бережно уложил Широгане набок, и, взяв его ладонь, прижался к ней лицом.
- Ты так смотришь, будто…
- Счастлив? Это правда.
- Но ты же… тебе…
- Это ерунда. Я счастлив твоим безумием и этой болью. И я не променял бы ее ни на одно мгновение без тебя.
Рюуко медленно выдохнул и поднял глаза.
- Ты любишь меня.
- А это новость?
- Да. Каждый день, каждую минуту это самая важная новость в обоих Мирах.
- Люблю, - серьезно кивает Широгане и тянется за поцелуем, но Рюуко легко касается пальцами его губ.
- Обещай мне одно: если я опять сорвусь, ты ударишь меня прежде, чем я успею навредить тебе. Сильно ударишь.
- Зачем? Ты больше не сорвешься…
- Обещай.
- Да ладно. Буду долго бить. И больно.
Широгане улыбается и хочет наклонить Рюуко к себе, но тот отрицательно качает головой:
- Нет. Ты остаешься, я ухожу.
- Конечно. – Голубые глаза искрятся от смеха. – Иди. Я догоню чуть позже.
- Широгане!
- Я знаю, кто я. И знаю, чего хочу – сегодня спать с тобой, обнявшись. Это плохо?
- Да, потому что тебе нужно…
- Мне нужен ты.
- Ты… - Рюуко не умеет противиться ему. - Но чтоб без поцелуев!
- Ни одного.
- Ох, что-то я не верю…
Поцелуи были. Измученный Король Рей, почувствовав в своих объятиях родное тепло, провалился в сон почти мгновенно, и Широгане долго смотрел на него, покрывая любимое лицо легкими, как дуновенье ветра, и безнаказанными поцелуями.

Такое неожиданное начало близких отношений, как ни странно, только добавило паре Взаимодействия доверия друг к другу. Безоблачное настроение не могли разрушить ни занятость, ни придворная рутина, ни холодная, ветреная осень. Хорошо подготовленные к своей миссии молодые правители быстро привыкли справляться с государственными делами, и свободного времени стало больше. Сплетни, не выходившие за пределы закулисных пересудов, не беспокоили Королей, а пронизывающий ветер не отнимал у долгожданных совместных прогулок смеха и поцелуев. Их, казалось, совершенно не тяготила вернувшаяся в рамки безопасных ласк интимная жизнь. Рюуко вел себя осторожно, Широгане не торопил. Каждое утро начиналось новой надеждой на счастье, и каждый день оправдывал ожидания, а поздним вечером не хотелось засыпать – времени на общение все равно не хватало. Но завтра начинался новый день, с его радостью и покоем.
До тех пор, пока в середине осени на границе не случился неприятный инцидент. Пара Взаимодействия разрешила совместный рейд синов и рей по исследованию и разработке природных силовых ресурсов, определив довольно широкую зону изысканий на нейтральных территориях, а пара Противостояния недостаточно жестко оговорила распределение прибыли. И неурегулированное взаимное доверие, столкнувшись с корыстными интересами, вылилось в ссоры и распри.
Самым неприятным поначалу было то, что на Хомураби и Шисуи посыпались упреки и петиции, но вскоре стремительно набирающий обороты конфликт перерос в вооруженные столкновения. Дипломатические миссии не справились с переговорами, ввод регулярных войск на охваченные беспорядками территории означал бы уже военные действия, и самым простым способом наладить ситуацию было личное присутствие Королей.
Собственно, в таком методе решения вопроса не было ничего необычного. Эта практика применялась веками, тем более что возможность мгновенных перемещений позволяла правителям не отрываться надолго от других государственных дел. Но в этот раз по прибытии на место происшествия Короли попали в самый центр вооруженной стычки, разгоревшейся, не дожидаясь запланированных переговоров.
Было совершенно очевидно, кто вступил в решение конфликта – вокруг четырех фигур в длинных черно-белых одеждах при появлении вспыхнуло яркое золотое и серебряное свечение. Но среди дерущихся были и такие, кто предпочел не заметить статус прибывших и продолжить бой после приказа остановиться. А вот это уже со всеми основаниями можно было считать бунтом против действующей власти – и всем, кто ослушался, пришлось сражаться уже не с выбранным противником, а с правителями своего Мира.
Расправа была недолгой и показательной. После того, как подобающий порядок был восстановлен, Короли, убрав оружие, приготовились к ведению переговоров. Стоявшие перед рядами синов Хомураби и Широгане уже двинулись навстречу Рюуко и Шисуи, за спинами которых оставались отряды рей, когда один из руководителей поисковых партий бросился сзади на Королей Света. Нападавший явно понимал всю значимость этого поступка, поэтому его движения были молниеносны, и охрана, не ожидавшая нападения со стороны своих, среагировать не успела.
Стремительный бросок и яростный замах изогнутых тонких клинков, слепящая вспышка заклинания, вылетевшего из рук Хомураби, и перед потрясенными взглядами синов и рей нападавший рассыпается яркими искрами. Рюуко подхватывает, не давая упасть, Широгане, который морщит лоб и пытается зажать ладонью длинную рану выше локтя. Он выдернул своего Короля из-под удара, но на излете клинок, искавший другого, достался ему. А вот Шисуи успел лишь обернуться и отпрянуть, чтобы вместо смертельного рубящего удара в спину получить глубокую рану через всю грудь.
Мгновение, и Хомураби стоит на коленях около лежащего на земле Короля Света. В момент нападения он ударил по противнику, угрожавшему многим, вместо того, чтобы спасти любимого. Долг Противостоящего, который он так ненавидит, не оставил ему выбора.
Безумными глазами Король Тени смотрит на потоки алой крови, толчками вырывающиеся из раны, и судорожно сжимает узкую ладонь Шисуи.
- Прости меня.
Золотые глаза, взгляд которых сейчас необходим, как воздух, остаются закрыты, но холодные пальцы слабо вздрагивают в ответ.
- Нам нельзя… сейчас… Иди. Ограничения сторон.
- Выживи, Шисуи.
- Для… тебя.

Хомураби медленно поднимается с колен. Сейчас придется в одиночку развести претензии сторон и ограничить полномочия. От имени Рей в переговорах не будет представителя, а предложенные в одностороннем порядке меры могут быть не приняты. И тогда распря вспыхнет с новой силой, и упреки в адрес пары Противостояния выйдут на новый виток. Это само по себе отвратительно, а сейчас, когда Шисуи в таком состоянии, и подавно. Король Тени пытается сосредоточиться, перебирая в уме все возможные аргументы, и понимает, что без оппонента шансы его невелики. А ему сейчас так нужно, так необходимо выиграть… Для него.
Помощь приходит с неожиданной стороны, и Хомураби принимает ее, глубоко скрывая под маской официоза изумление. Едва целители забирают со злополучного поля Шисуи и Широгане, Рюуко вновь выступает перед своими отрядами. Вместо Светлого Короля пары Противостояния он спокойно и ровно представляет сторону Рей, руководствуясь заранее разработанным договором, благо ознакомление с ним входило в программу подготовки встречи. Соглашение, жестко разделяющее полномочия сторон, как и положено, скрепляют своей властью два Короля – Син и Рей.
На мгновение Рюуко задумывается над странно оценивающим взглядом Хомураби, брошенным на прощание, но тут же забывает о нем. Ему сейчас не до этого.

- Никогда! Никогда не лезь под оружие, направленное на меня!
Ворвавшись в знакомую спальню, Рюуко обнаружил Широгане уже сидящим на постели, вальяжно подвернув под себя ногу. В одной нижней рубашке, разрубленной на плече и залитой подсыхающей кровью, он расплетал косу и задумчиво наблюдал за целителем, убиравшим свои принадлежности. Рюуко, нетерпеливо притопывая ногой, дождался, пока они останутся вдвоем, и, едва только шаги испуганного целителя затихли, дал себе волю. Широгане довольно долго слушал его крики, и, наконец, с усталой улыбкой ответил, откидывая волосы за плечо:
- Это рефлекс. Ты поступил бы точно так же.
- Да! А ты не смей!
- Хочешь сказать, что я еще маленький? – светлые брови взлетают в тон похолодевшему голосу. Но утихомирить Рюуко непросто.
- К черту такие рефлексы! Ты не маленький, ты просто псих! Знаешь, как я испугался, когда увидел, что тебя задело!
- Напрасно сердишься. Я тоже испугался за тебя. А потом еще сильнее, когда увидел Шисуи… - Широгане отводит взгляд и начинает снимать испорченную рубашку, - Лучше бы уж ты переживал из-за моей раны.
- Как подумаю, что могло случиться… - взгляд Рюуко непроизвольно останавливается на белом плече, и ярость постепенно утрачивает свой накал. Он садится рядом на постель и легко проводит ладонью по месту ранения, - А о порезе этом что переживать, был и нету… Что нам, мало ран лечили, что ли – и следов не осталось.
Губы, едва касаясь, покрывают поцелуями шею, ключицу, плечо…
- Я знаю… ты прав… ты защитил… Только не пугай меня так больше…
Но Широгане не хочется говорить на эту тему – все равно она бесконечна: страх потерять друг друга будет с ними всегда. Он запускает пальцы в пахнущие ветром границ волосы Рюуко, запрокидывает голову, подставляя шею под поцелуи, и в его полузакрытых глазах понемногу вспыхивает ирония.
- Напрасно Тьму обычно называют непостижимой – на самом деле нет ничего загадочнее Света. Тогда, после первого раза, ты переживал гораздо сильнее, чем из-за сегодняшнего ранения, правда? А почему?
Рюуко напряженно замирает, не поднимая головы.
- Нашел тему для шуток. Это же совершенно разные вещи – обычная боевая рана и…
- Да-да, я слушаю. И… что?
Широгане негромко смеется над смущением Рюуко.
- И… необычная.
- Ну, я не назвал бы это раной.
- Ах ты… - возмущенно опрокинуть полураздетого Широгане на постель легко, но продолжать сейчас, когда вспомнилась та недавняя история, хоть и хочется, но страшно, и Рюуко нерешительно смотрит в вызывающие голубые глаза. Пауза, мгновенный поворот – и уже Широгане нависает над ним, прижав к постели.
- А теперь послушай меня. Я терпеливо ждал, когда из тебя выветрится это глупое чувство вины. Не торопил, не провоцировал. Но всему есть предел.
Поцелуй, поначалу нежный, стремительно превращается в горячий, темный водоворот. Рюуко отвечает, пробегает ладонями по тонкой талии, гладит спину, спускается ниже. И хочет сжать пальцы, чтобы сильнее ощутить упругие округлости, но вместо этого разрывает поцелуй и покусывает нижнюю губу.
- Широгане, а вдруг снова…
- Нет. – Голубые глаза, неотрывно смотрящие сверху вниз, кажутся совсем темными. - У тебя не будет возможности, потому что сейчас это буду я. Ты разрешишь мне?
Рюуко застывает. Он никогда не думал об этом – так уж вышло. В своих мечтах и фантазиях всегда именно он целовал, он обнимал, он входил. Но сейчас, если Широгане хочет… Если на себе почувствовать, каково ему было… тогда, наверное, вместе с чувством вины уйдет и страх причинить боль.
- Хорошо.

Рюуко не помнил, как он представлял себе это, пока они целовались, принимая ванну. И представлял ли вообще. Но если да, то совершенно очевидно ошибся, потому что происходящее оказалось для него полной неожиданностью.
Еще чуть влажное тело горит от поцелуев и прикосновений. Глаза закрыты, и от этого все ощущения полнее и острее многократно. Рюуко ждет, неосознанно сжимая ладонями шелк простыней.
- Не бойся, я буду осторожен.
- Я не боюсь.
Ласковая ладонь проводит по внутренней стороне бедра, чуть отодвигает согнутую в колене ногу. Пальцы впервые касаются входа, заставляют вздрогнуть. Исчезают и возвращаются вместе с пряным запахом какого-то масла, горячие, скользкие.
- Вот сюда я войду, вот так, - плавное, мягкое движение внутрь и обратно.
Не приятное, нет, но и не болезненное. И снова, чуть глубже, настойчивее.
- Войду в тебя… - Рюуко слышит тихий стон Широгане и сердце вдруг пропускает удар.
Он войдет. Он будет стонать снова, закроет глаза, закусит губу. Ему будет хорошо от того, что он во мне. Он этого хочет. Эта простая мысль бросает в жар, накрывает дрожащей волной восторга. Потом это будет также – он плавно надавит, войдет, а я приму. И Рюуко с тихим возгласом подается навстречу руке Широгане. Приму его, чтобы он кричал, чтобы потерял голову, чтобы бился во мне…
Широгане наклоняется и слизывает влагу с головки, ласкает ее губами, и, слыша, как Рюуко мечется головой по постели, сменяет один палец на два. Выпрямившись, подхватывает темноволосую голову под затылок и целует приоткрытый, жадно хватающий воздух, рот.
- Да, мой хороший, - шепчет он, прикусывая нижнюю губу, - там есть такое место, - Рюуко со стоном выгибается, стараясь, чтобы пальцы вошли глубже, - вот так, да… Я буду там, я буду двигаться так, что ты закричишь.
Темно-алые глаза распахиваются, в них плещется туман безумия.
- Пожалуйста, пожалуйста…
Широгане едва справляется с возбуждением, глядя в это запрокинутое лицо.
- Повернись и встань на колени.
Прохладное масло на головке помогает обрести хоть какое-то подобие контроля. Широгане старается не смотреть на стоящего перед ним Рюуко, боясь, что ему хватит одного этого взгляда. Закрыв глаза, он направляет себя наощупь и обхватывает пальцами вздрагивающие узкие бедра.
Плавно, медленно, не торопясь… Ох, как же это сложно…
- Больно… - тихо, только самому себе, шепчет Рюуко, стискивая кулаки...
Широгане слышит, но, нещадно закусив губу, доходит до конца, и, задыхаясь, прижимается щекой к смуглой спине.
- Не двигайся, прошу тебя… Я сам, иначе… - сбивчивый шепот будто поглощает боль.

Ласки его рук, покачивание бедер, стоны, и… толчок. Прогнуться, жадно и бесстыдно… И, сразу – сильно, ярко – смерч удовольствия обжег волной. Раз за разом ответить стоном на его удар, и, безвозвратно потерявшись в слиянии неистовых движений, поймать момент, когда он замирает на мгновение, и с криком бьется, и кричать в ответ, захлебываясь счастьем и слезами.
Вдвоем упасть в прохладный шелк постели, вдвоем открыть глаза, прижаться близко, неотрывно, и, в черно-белой путанице прядей, слушать стук сердец, и целовать родные губы – как впервые…

Понять, сколько времени прошло, не удается: прикосновения, слова, дыхание – просто проявляются в каком-то мареве истомы, обретают новую реальность, продолжают диалог… За окнами уже рассвет.
- Знаешь, я хотел… расплатиться, что ли, за тот раз, и приготовился терпеть. А это… это так…
- Ну, надо ж было как-то поделиться с тобой знаниями, мой Светлый неуч…
- Знаниями? – Рюуко приподнимается на локте, сурово заглядывая в лицо Широгане. – А позволь узнать, откуда они у тебя?
- Из книг. Я прочитал о мужской любви целую библиотеку, с четырнадцати-то лет.
Рюуко потрясенно молчит, а потом проводит вздрагивающим пальцем по губам Широгане.
- Так давно…
- Давно.
Поцелуи… Медленные и тягучие, как волна, набегающая на берег…
- А что ты еще знаешь?
- Много. Вот, например: ты на спине, я сверху. Чтоб ты не волновался.
- И я – внутри тебя?
- Какой догадливый... - но Рюуко не отвечает на шутку, прижимая Широгане к себе.
- Ты правда этого хочешь? – шепот в самые губы.
- Да. И всегда хотел.
- А сейчас?
- Ну, ты как раз лежишь на спине…

Напряженные касанья неспешных рук. Осторожный трепет пальцев. Пряное скольженье. Шепот просьб. На белом стройном теле отсветы восхода. Глаза в глаза. О боли лишь воспоминанье. Терпение. Движенья, как прилив, несущий волны дрожи. Набравший силу ураган. Неистовство. Полет.
Горячие ладони на щеках, стирающие слезы исступленья. И тихие слова, звучащие, как клятвы. И общий, теплый, как лучи рассвета, сон…

Продолжение следует...